Литературный слог

Все свои литературные сочинения в стиле ака'Элман сюда.Книгу потом издадим!
...и будем продавать!Деньги поделим!
Не стесняемся-пишем!!! 
Добавлено спустя 2 минуты 23 секунды:
Маленький рассказ "За что я люблю Ил-2 Штурмовик". Автор Безухов Эльман Николаевич.
Оборона Сталинграда. Зима 1942 года. Летим парой на новеньких Як-9 и Ла-5 с лейтенантом Кельбосом на разведку. Подошли к вражескому аэродрому на высоте 4000 м. Наблюдаем взлетающие самолеты противника, докладываем своим по радио сколько и в какую сторону выдвигаются охотники. Кельбос спрашивает по рации: "Может припугнем во-о-он ту пару?". Думаю, ну не с полным же БК возвращаться на аэродром, товарищи летчики, техники засмеют. Горючего было достаточно и я отвечаю ему "Кельбос, атакуем". Враг (пара мессершмиттов) уже набрал тысячи полторы метров и кажется нас не видит. Я всаживаю одному "худому" приличную очередь из пулемета в крыло, тот шелохнулся и пошел на снижение. Я, имея запас энергии, ухожу вверх в надежде на второй заход. Вдруг смотрю, трассы вокруг самолета, поворачиваю голову назад, а на меня несется еще один Мессер и стреляет из всех орудий, видимо из второй пары, которую мы не заметили. Слышу со всех сторон попадания по фюзеляжу и самолет сильно дернуло. Лейтенант что-то кричит мне по радио, я не разобрал, внимание всё было направлено на удержание ручки управления. Слышу мессер пролетает надомной и уходит вверх, думаю "Как бы не сделал он второй заход...". Чувствую элероны не отвечают, осматриваю консоли крыльев, правое в решето, левое вообще в щепки, фанерная обшивка так и трепыхается по ветру. Моя "Девятка" медленно уходит со снижением вправо. Чуть тяну ручку и он уже напрашивается на штопор. Я еще тогда подумал "Хорошо что двигатель цел", ручку тяги толкаю до упора, двигатель взревел, пытаюсь рулями высоты и направления выровнять самолет. Понимаю, что посадить я его не смогу, предпринимаю решение - прыгать! Заранее открыл фонарь, потому что на Яках его часто клинило и в самый отвественный момент летчик оказывался в заперти, и сильный холодный ветер ударил в лицо. Тут я понимаю, что ранен в плечо, но рана не смертельная. Оглядываю территорию, понимаю, что я над немецкими позициями. До линии фронта еще как минимум 8 километров. "Неее, фрицам я не сдамся" - подумал я, вспоминая приказ товарища Сталина за номером 270. Решаю дотянуть до нашей пехоты. Вцепился в ручку управления, чуть ослабеваю хватку, сразу самолет тянет перевернуться через правое крыло. Рана ноет. Стрелка альтиметра показывает уже 800 метров и продолжает опускаться. Поднять нос самолета не получается. Оглядываюсь, сзади и сверху никого нет. Справа от меня пролетает еще одна наша пара. Смотрю вниз и вижу уже наши позиции, высота 700-730 метров. Отцепляю привязные ремни и быстро, что есть сил, переваливаюсь через левый борт, самолет сразу кидает вправо через крыло и он уходит вниз. Я дергаю кольцо парашюта и повисаю на стропах.
Через 2 дня очухиваюсь в прифронтовой медсанчасти. Медсестричка докладывает, что лейтенант Кельбос жив и здоров, а я скоро поправлюсь и буду летать и бить врага до самой победы.



Добавлено спустя 2 минуты 23 секунды:
Маленький рассказ "За что я люблю Ил-2 Штурмовик". Автор Безухов Эльман Николаевич.
Оборона Сталинграда. Зима 1942 года. Летим парой на новеньких Як-9 и Ла-5 с лейтенантом Кельбосом на разведку. Подошли к вражескому аэродрому на высоте 4000 м. Наблюдаем взлетающие самолеты противника, докладываем своим по радио сколько и в какую сторону выдвигаются охотники. Кельбос спрашивает по рации: "Может припугнем во-о-он ту пару?". Думаю, ну не с полным же БК возвращаться на аэродром, товарищи летчики, техники засмеют. Горючего было достаточно и я отвечаю ему "Кельбос, атакуем". Враг (пара мессершмиттов) уже набрал тысячи полторы метров и кажется нас не видит. Я всаживаю одному "худому" приличную очередь из пулемета в крыло, тот шелохнулся и пошел на снижение. Я, имея запас энергии, ухожу вверх в надежде на второй заход. Вдруг смотрю, трассы вокруг самолета, поворачиваю голову назад, а на меня несется еще один Мессер и стреляет из всех орудий, видимо из второй пары, которую мы не заметили. Слышу со всех сторон попадания по фюзеляжу и самолет сильно дернуло. Лейтенант что-то кричит мне по радио, я не разобрал, внимание всё было направлено на удержание ручки управления. Слышу мессер пролетает надомной и уходит вверх, думаю "Как бы не сделал он второй заход...". Чувствую элероны не отвечают, осматриваю консоли крыльев, правое в решето, левое вообще в щепки, фанерная обшивка так и трепыхается по ветру. Моя "Девятка" медленно уходит со снижением вправо. Чуть тяну ручку и он уже напрашивается на штопор. Я еще тогда подумал "Хорошо что двигатель цел", ручку тяги толкаю до упора, двигатель взревел, пытаюсь рулями высоты и направления выровнять самолет. Понимаю, что посадить я его не смогу, предпринимаю решение - прыгать! Заранее открыл фонарь, потому что на Яках его часто клинило и в самый отвественный момент летчик оказывался в заперти, и сильный холодный ветер ударил в лицо. Тут я понимаю, что ранен в плечо, но рана не смертельная. Оглядываю территорию, понимаю, что я над немецкими позициями. До линии фронта еще как минимум 8 километров. "Неее, фрицам я не сдамся" - подумал я, вспоминая приказ товарища Сталина за номером 270. Решаю дотянуть до нашей пехоты. Вцепился в ручку управления, чуть ослабеваю хватку, сразу самолет тянет перевернуться через правое крыло. Рана ноет. Стрелка альтиметра показывает уже 800 метров и продолжает опускаться. Поднять нос самолета не получается. Оглядываюсь, сзади и сверху никого нет. Справа от меня пролетает еще одна наша пара. Смотрю вниз и вижу уже наши позиции, высота 700-730 метров. Отцепляю привязные ремни и быстро, что есть сил, переваливаюсь через левый борт, самолет сразу кидает вправо через крыло и он уходит вниз. Я дергаю кольцо парашюта и повисаю на стропах.
Через 2 дня очухиваюсь в прифронтовой медсанчасти. Медсестричка докладывает, что лейтенант Кельбос жив и здоров, а я скоро поправлюсь и буду летать и бить врага до самой победы.